Когда я вернулась домой с новорожденной дочерью, меня ждало нечто ужасное…
Я с нетерпением ждала возвращения домой после родов, представляя, как укладываю свою маленькую Амелию в её уютную, нежно-розовую детскую. Но вместо радости меня встретил кошмар — комната, которую мы с мужем так тщательно готовили к её появлению, была уничтожена. Стены перекрашены в угольно-черный цвет, кроватка разбита в щепки, мягкие игрушки исчезли. Но самым болезненным ударом оказалось не это… а причина, по которой всё было разрушено.
Тихий писк мониторов наполнял больничную палату, пока я держала свою крошечную дочь на руках. Её малюсенькие пальчики обвили мой палец, и я не могла оторвать взгляд от её совершенных черт — этот милый носик, пухлые щёчки, нежные губки. Она была идеальна.
Кесарево далось мне тяжело, но всё это стоило того, чтобы держать в руках свою маленькую принцессу.
— Она прекрасна, Рози, — прошептал мой муж Тим, с любовью глядя на нашу дочь.
Я лишь кивнула, не в силах подобрать слова от нахлынувших эмоций. После месяцев ожидания, мечтаний и тревог наша малышка наконец-то была с нами.
Я думала о её комнате — пастельные розовые стены, аккуратные полки с игрушками, уютная кроватка с балдахином. Всё было идеально.
Но идиллию нарушил неожиданный звук. В палату ворвалась свекровь, Джанет, даже не постучав.
— Дайте мне подержать мою внучку! — радостно пропела она, протягивая руки.
Я неохотно передала ей Амелию, но едва она посмотрела на малышку, её улыбка застыла. Глаза метались от ребёнка к Тиму, затем ко мне… и снова к ребёнку.
Она несколько раз повторила этот немой взгляд, затем прочистила горло и резко впилась в меня взглядом.
— Это не может быть ребёнок Тима, — её голос был полон подозрения. — Что ты натворила, Рози?
Я оцепенела.
— Что? Джанет, ты с ума сошла? Конечно, Амелия — дочь Тима!
— Не ври мне, — прошипела она, протягивая ребёнка обратно. — Я вижу, что вижу. Это ещё не конец, Рози. О, ещё как не конец!
С этими словами она развернулась и ушла, оставив меня в шоке. Я посмотрела на Амелию, её гладкую, красивую тёмную кожу…
Да, наша дочь родилась с неожиданным оттенком кожи. Мы с Тимом оба белые, и это стало для нас сюрпризом. Но после первичного шока мы вспомнили: генетика — вещь непредсказуемая.
Как оказалось, пра-прадед Тима был темнокожим, но эта часть семейной истории замалчивалась поколениями. Для нас это было открытием, но вовсе не проблемой. Мы обожали Амелию, ведь она была нашим ребёнком.
Но Джанет не смогла этого принять.
Прошло два месяца.
Я устала, измотана бессонными ночами, но счастлива. Единственное, о чём я мечтала — уложить Амелию в её кроватку и немного отдохнуть.
— Скоро увидишь свою уютную комнатку, милая, — шепнула я, прижимая её к груди.
Я толкнула дверь детской… и замерла.
Сердце ушло в пятки.
Комната была разрушена.
Мягкие розовые стены закрасили в пугающий чёрный. Вместо светлых, воздушных штор теперь висели мрачные тяжёлые занавеси, не пропускающие ни лучика света. Кроватка, которую Тим собирал с такой любовью, была сломана, словно кто-то специально разбил её.
Я сделала шаг назад, чувствуя, как всё тело цепенеет от ужаса.
— Что… что здесь произошло?!
За спиной раздался ледяной голос:
— Я просто привела комнату в порядок. Она больше НЕ ПОДХОДИЛА.
Я резко обернулась и увидела Джанет. Она стояла, скрестив руки, с выражением полного удовлетворения.
— Ты… ты сделала ЭТО?!! — мой голос дрожал от гнева.
— Конечно. Потому что эта девочка — НЕ моя внучка. Я не приму её в нашу семью.
Я потеряла дар речи.
— Как ты можешь?! Это твоя внучка, Джанет! Биология — сложная штука!
— Не смей мне врать! — свекровь перешла на крик. — Я не позволю, чтобы ребёнок чужого мужчины жил в этом доме!
Я глубоко вдохнула, стараясь сохранять спокойствие ради Амелии.
— Ты просто расистка…
— Я защищаю своего сына! И скоро он сам поймёт, что ты его обманула.
Я дрожащими руками достала телефон и набрала номер мужа.
— Тим, приезжай немедленно.
— Что случилось?
— Твоя мать… она уничтожила детскую. И она отказывается признавать Амелию твоей дочерью.
— Я буду через 10 минут.
Я сжала Амелию в объятиях, ожидая мужа, а затем поняла… Мне нужна доказательная база.
Я включила диктофон и направила камеру на Джанет.
— Ты можешь ещё раз повторить, почему ты разрушила комнату?
Свекровь вздёрнула подбородок.
— Я уже сказала! Это НЕ ребёнок Тима! Ты думаешь, я приму внука неизвестно от кого? Не в этой жизни!
Я улыбнулась про себя. Всё записано.
Через несколько минут в дом ворвался Тим. Он встал в дверях, увидел разгромленную комнату и его лицо исказилось от ярости.
— Мама… Что. Ты. Сделала?!
— Я спасаю тебя, сынок! Открывай глаза!
Тим тяжело вздохнул, глядя на мать, полную ненависти.
— Если ты не можешь принять мою дочь… ты больше не увидишь нас.
— Ч-что? Ты выбираешь ИХ вместо собственной матери?!
— Именно. Забирай вещи и уходи.
После ухода Джанет, Тим и я ещё долго сидели молча, обнимая Амелию.
— Прости, Рози, — прошептал он.
— Не тебе извиняться… — я посмотрела на дочь, её невинное личико, и твёрдо сказала: — Но Джанет узнает, что такое последствия.
Мы выложили видео с её словами в интернет.
Реакция была мгновенной. Осуждающие комментарии, возмущённые родственники… А самое неожиданное — сообщение от сестры Тима.
— Она отправила это видео боссу мамы… — Тим побледнел. — Мама… её уволили.
Я моргнула, не веря своим ушам.
— Ну, знаешь… я не удивлена.
Прошли недели. Мы перекрасили детскую, купили новую мебель и наполнили комнату светом, любовью и смехом.
А Джанет?
Она умоляла нас о встрече.
Но Тим только усмехнулся.
— Нет, мама. Мы не нуждаемся в тебе.
Я смотрела на мужа, нашу дочь, и знала — мы стали только сильнее.
А Джанет? Она осталась в прошлом.